О чем будут говорить, можно предположить, если вспомнить заявление Путина о переговорах. Он ведь не о новых переговорах заявил. О старых: «...Предлагаем киевским властям возобновить переговоры, прерванные ими в конце 2022 года, возобновить прямые переговоры. Причём, подчеркну, без всяких предварительных условий». Слово «возобновить» два раза в одном предложении. Видимо, для самых непонятливых. То есть наша делегация, вероятно, достанет то самое, парафированное в 2022 году украинской стороной соглашение о внеблоковом статусе, резком сокращении ВСУ и прочем, и скажет: ну, вот это, а еще теперь и уходите с наших территорий (ДНР, ЛНР, Херсонская и Запорожская области) и тогда, может быть, будет долговременное прекращение огня.
Для Зеленского это неприемлемо, поэтому с его стороны продолжается ублюдочный совершенно цирк со всеми этими «Путин испугался», «только Путин может все решить, а если он не приедет, то это будет поражением России» и прочими дешевыми выкрутасами.
Дипломатическая схватка в Стамбуле будет идти, на самом деле, «за Трампа». У обеих сторон одна и та же задача — выставить другую сторону недоговороспособной.
И Россия тут, в некотором смысле, в лучшем положении. Потому что Украина и Европа рассчитывают, что если Трампа убедить в недоговороспособности России, то он, значит, обрушит на Москву всю мощь санкций и начнет с удвоенной силой поставлять ВСУ оружие. Но тут бабушка надвое сказала: совсем не факт, что так будет (особенно, если учитывать, что нашей дипломатии удалось развести два трека в отношениях с США: украинский кризис отдельно, двусторонние отношения отдельно).
Если же Россия убедит Трампа, что Киев договариваться не способен, то это будет промежуточной победой. Ибо Трамп заявил, что в таком случае выйдет из процесса урегулирования. А на одной европейской поддержке Украина далеко не уедет. Тот же Макрон уже заявил, что больше дать Украине в плане военной помощи ничего не может (а у Франции между тем самая мощная среди европейских стран оборонная промышленность).
«Перетянем Трампа», будет проще и конкретики в урегулировании добиваться — дипломатическим ли путем, военным ли...
